Новое подтверждение необходимости равновесия. Моя верная собачка успешно обгрызает хвост хорохористому петуху. Этим и уравновешивает объявляющийся порой дисбаланс. Вчера сразу два повода появилось. Об одном я могла бы и смолчать, да не удержалась. О втором, хочешь, не хочешь, рассказать надо было.

Второй такой. Накануне позвонили из общества и сказали, чтобы я пришла (обязательно) на совещание к Борисовой. В тот же день Оля принесла мне вещи: свитер и двое брюк. Я никогда брюки не носила (кроме как, когда грузчиком работала — спецовку) и была несколько растеряна. Но она убедила, что хорошо. И я оделась по-новому. И моментально что-то этакое в манере проявилось. На совещании оказалось, что создан комитет по усилению внимания к инвалидам, и меня туда почему-то включили. Сказали: постоянно, но я очень надеюсь, что только до Дня инвалидов. Нагрузили работой (мало мне!). Ничего приятного, но Лёшка почуял, что его отстранили, а меня продвигают (собачка показала клыки).

Но мало того, то, о чём я могла бы смолчать. Я хожу к нотариусу по делам. Такая бестолковая, что уже четвёртый раз шла, как раз перед совещанием. До этого она очень неохотно со мной общалась: вообще нотариус не имеет права с глухими дела иметь без переводчика (но я успокоила, что получать документы буду не одна ведь): потом, я ж хожу, как бы мягко выразиться… ну, получше чуть бомжей, однако… Моя мордочка в платочке — ещё та. А вчера, хоть и под плащом, в этих брюках, да ещё сняла косынку из-за тепла и для удобства слышать.

И вдруг она, увидев меня такой — иной, говорит удивлённо: «Да ведь я Вас знаю! Вы Левченко, писатель?!» Я почему-то замялась: «Ну… я поэт…» «Я слышала Вас на концерте. А Вы публикуетесь?»

Я взяла книги, думая подарить Борисовой и ещё кому-нибудь из исполкома. И вынула обе свои: «Вот мои книги…»

Она так обрадованно взяла их! И сразу мне уже всё точно разъяснила и даже схематически изобразила, что же мне, в конце концов, с этими документами делать. Короче, мой имидж в её глазах взлетел на 500%.

И вот, я рассказала это Лёшке…

Когда же сегодня я уже сдала, наконец, документы и сказала ему, во что это нам обойдётся… от моего петушиного хвоста остались три-четыре пёрышка. Я причесала их, как смогла, поджала от греха подальше и ударилась в мудрую философию.

Ну, и пришла к тому, с чего начала запись: равновесие превыше всего. И тандем разрушать нельзя. В исполкоме этого не знают. Это знает Ткаченко. И он знает, что воздействовать надо на Лёшу, а я приложусь. Впрочем, это я сама ему подсказала в своё время.

…По какому-то наитию дала Оле «Н.С.» — книгу. Предупредила, правда, чтоб читала по чуть-чуть.

…Лариса загорелась делать нам творческий вечер в «Побратиме». Посмотрим.

…Ткаченко, «пролетев» с Русской общиной (её у него отобрали бесцеремонно: осталась Российская община «Отечество»), решил идти самотужки в мэры, делая нас штабом (смешно!). Моё продвижение в исполкоме намотал на ус: в любом случае сгодится: и при нём, и без него.

…Марова опять взбрыкнула, взбаламутив тихий омут «Лиры».

…«Забивают» места на «Лиру – 6»! Мамочки! А мы-то думали уже отказаться… (Клей, Танька, кораблики: зарабатывай на альманах. А на свои?!)

Кстати, о корабликах… ну, не идёт работа! — «шестёрка»…

Лёшке не признаюсь: последние пёрышки вышкубет.