Я впервые попробовал его лет в восемь или ещё раньше, точно не помню. Зато очень хорошо помню, как и по какому поводу это произошло.

Жаркий летний день где-то в середине шестидесятых годов прошлого века. Мы сидим с бабушкой Домной вдвоём на веранде её большого дома в пригородном посёлке Жуковка. Мы совершенно одни, и бабушка, пользуясь такой редкой возможностью, пытается мне, — сыну убеждённых коммунистов и атеистов, — что-то рассказать о Боге. Кое-что я уже знаю, повторения неинтересны, — мне нужны подробности, и я задаю довольно неожиданный вопрос: «Бабушка, скажи, а Иисус вино пил?»

«Да, пил, — спокойно отвечает бабушка Домна. — Тогда в Палестине все его пили. Там иногда в домах вина было больше, чем воды. «Да?! — удивлённо восклицаю я. — И какое оно было?»

«Простое, виноградное… вот такое». — И тут происходит невероятное… Бабушка подходит к пузатому старинному буфету, достаёт из него чуть менее пузатый графин и наливает из него в маленькую хрустальную стопочку искрящуюся рубиновую жидкость. — «На, внучок, Алёшенька, попробуй дара Божьего. Самую малость. Не повредит».

Я попробовал, и с тех, давних уже пор вкус вина моей родины остался со мною навсегда. Лишь много лет спустя я смог приблизиться к разгадке замечательного, неповторимого вкуса. Бабушка Домна никогда не добавляла ни одной капли постороннего спирта в вино. А выдерживала его в дубовых бочонках в глубоком погребе, и минимум несколько лет.

Это прозаическая разгадка. Поэтическая состоит в том, что этот вкус соединил в себе привкус солнца, степи, моря. Даже двух. Привкусы у них разные: Чёрного — более солёный.

Родные керчане, не призывая вас всех к пьянству — «Не вино — зло, но пьянство» — всё-таки от души желаю вам отведать настоящего керченского домашнего вина. Некоторые из керчан ещё не разучились его делать.